Квеппи узнаёт о секрете лягушонка Дафни
В одном дремучем лесу под пологом мохнатых елей скрылось тихое зелёное болотце. Зелёным оно было потому, что вся его поверхность укрывалась изумрудным ковром из мелких листочков ряски. Лишь в студёную зиму болото припорашивалось белым снегом и мирно засыпало… Но наступали весенние денёчки, на илистых кочках проклёвывалась первая травка и глубокая топь вновь затягивалась нежно-зелёной ряской. Тогда-то после долгой зимней спячки в своих тростниковых домиках и начинали просыпаться местные жители: черепахи, лягушки и тритоны.
Среди этих домиков был один – совсем крошечный, спрятавшийся на мохнатой Сизой Кочке под раскидистым кустиком багульника. В нём жил-поживал совсем маленький, но очень весёлый лягушонок по имени Квеппи Оранжевое Кепи или просто Квеппи. А неподалеку от его тростниковой избушки на веточке рогоза висело круглое зеркальце, служившее лягушонку… будильником. Когда-то давно Квеппи подвесил его на крепкую ниточку, и оно то мерно покачивалось на ветру, то замирало в неподвижности. По утрам, когда яркие лучи зари касались блестящей поверхности зеркальца, из него выскакивал солнечный зайчик и во всю прыть мчался к домику Квеппи. Проскользнув сквозь оконные занавески, он опускался на кроватку лягушонка и щекотал его ресницы своими тёплыми лучиками.
Но сегодня Квеппи спал особенно сладко и никак не хотел просыпаться, однако солнечный зайчик не думал отступаться! Он забрался в лягушачью ноздрю, чтобы пощекотать лежебоку как следует… и тут раздался такой оглушительный чих, что бедолагу зайца мгновенно отнесло воздушной струёй прямо к тростниковой стене!
– Ква-ква-ква-ааа… Доброе утро, заяц! – проснувшись от свербения в носу, поздоровался Квеппи со старым приятелем.
– Доброе-доброе! – почесав ушибленный затылок, поприветствовал его солнечный зайчик и, прошмыгнув к настенным часикам, уселся на стрелку циферблата. Лягушонок же тем временем выбрался из кроватки и приступил к утренней зарядке. Вначале он попрыгал на одной, потом – на другой лапке; затем умылся из глиняного кувшинчика и, нацепив на голову свою любимую оранжевую кепку, выскочил на крыльцо.
Над зелёной топью висела рассветная тишина и только лёгкий ветерок шелестел веточками камыша. Но тут, где-то высоко в воздухе, раздалось пронзительное зудение: «Зы-зыы…» – и перед самым Квеппиным носом пронёсся жирный комар. Насекомое прострекотало крыльями над головой лягушонка, осыпало его сверху клубами цветочной пыльцы и, сделав крутой вираж, показало язык. А это уже было неслыханной дерзостью с его стороны!
– Эй ты, комаришка, а ну-ка сейчас же прекрати дразниться, не то я живо расправлюсь с тобой!
– Ой-ой-ой, как страшно! – рассмеялся комар. – Да только я тебя совсем не боюсь. Вот смотри, я сейчас взлечу над болотом так высоко, что даже твой длинный и липкий язык не сможет дотянуться до меня!
И комар действительно поднялся очень высоко – под самую крону корявой ракиты и нахально ухмыльнулся:
– Видишь, мы, комары, можем путешествовать по миру и летать где захотим: по лесам и садам, над реками и озёрами. А вы, лягушата, только и знаете, что целыми днями квакаете, сидя на кочках. Скучнее жизни, чем на вашем Зелёном болоте, на всём свете не сыскать!
– Ах ты, наглая козявка, ну погоди же у меня! – разозлился лягушонок и пригрозил комару своим маленьким кулачком. А бессовестному насекомому только этого и надо было, и он ещё пуще стал потешаться над Квеппи! Комар садился на кепку лягушонка и вновь взлетал, строил ему рожи и крутил пальцем у виска… Но так случилось, что в один не самый удачный момент он зазевался… и был благополучно проглочен лягушонком!
Квеппи же, довольный такой удачной охотой, звонко квакнул и прыгнул на лист ближайшей кувшинки. Но едва он разлегся на листочке, чтобы хорошенько отдохнуть после сытного завтрака, как из окошка соседнего домика выглянул одноглазый лягушонок и сердито уставился на Квеппи:
– Бреке-ке-ке-кекс! Ну сколько можно квакать в такую рань и не давать никому спать?
Это был Дафни – самый умный лягушонок на всём Зелёном болоте. Вообще-то у него было два глаза. Но ночами он частенько рассматривал звёздное небо в телескоп, отчего просыпался совсем поздно, и когда открывал один глаз, вторым продолжал досматривать интересный сон.